Питер назвался Локи ещё до того, как это стало мейнстримом. (с)
Даже если бы в сюжете момент с зарождением идеи был бы плотно прикрыт – я бы сразу оставил патент за Питером. И даже поспорил бы с желающими. На деньги.
В рот мне ноги, это действительно гениально!
Хотя к тому и шло - кто ещё поймет Питера, как не Валентина. Кто сможет оценить планы Валентины, если не Питер. Эти дети слишком далеко оторваны от общества цифрами IQ.
«Им неинтересно» звучит значительно ниже истерических ноток - это-то ладно, перебесятся. А вот «им скучно» достигает планки нервических подергиваний.
Им скучно.
Им скучно.
В нарастающем конфликте государств вызревают, как сияющие волдыри, два анонимных политика-оратора (на просторах интернета, да-да) по разные стороны баррикад. Насколько Локи либерален, миролюбив и добродушен, настолько же Демосфен категоричен и непримирим.
...Смена образов не могла не протянуть между ними крепкую струну. Хоть трижды гениям, им не под силу было писать – трудноперевариваемые (по идеям) для одного, и неудобные (по изложению) для другого – статьи друг без друга.
- Раз не нравится – пиши сам! – обиделась Валентина.
- Я не могу – возражал ей Питер – У меня другой стиль. Статью должна писать ты.
Развиваясь в области ораторской политики, Валентина постепенно вживается в роль до опасных, болезненных границ – все знают, как липнет маска к лицу. Жесткая шкура Демосфена сидит на ней всё ровней, и необходимость участия Питера в её статьях быстро тает. Она – пачкается, марается, придавая Демосфену свои благородные черты. А вот Питер легко осваивается в роли «хорошего человека», мягкосердечного Локи; но не теряет связь с тварями внутри. И, хотя в книге идея так и не доведена до логического конца, я готов поспорить снова – в заостренном конфликте право на решения достанется именно Локи, не Демосфену. Демосфен окажется подставлен, опоганен; «Акелла промахнется» и будет снят с политического ринга.
И даже когда маски будут сорваны – а они непременно будут – народу станет уже все равно, кто именно поведет их по новому пути.